yurakolotov | Подробно о Дракуле

Статья ув. Юлии о Владе Дракуле.

Originally posted by

Словом, обещала я тут камраду статью про Дракулу, а то работу я о нём на немецком написала, но тема такая... такая... Гари Олдмен вспоминается невольно. Так что вот - держу слово.

О том, как хрупка бывает репутация

Данная статья представляет собой нечто вроде сокращённой версии моей университетской работы о Владе Дракуле, а вернее о сложившемся за века образе валашского князя-воеводы.

Заострять внимание на датах и жизнеописании я не стану. О том, что родился он в Сигишоаре в 1431 году, погиб в 1476, а похоронен был, предположительно, в Снаговском монастыре, может поведать любому желающему премудрая Вики. От неё же можно узнать, как Влад смачно навалял огромной армии Мехмета Завоевателя, как талантливо вёл лесную войну и благодаря чему заслужил прозвище Цепеш или, по-турецки, Казыклы. Она же, Вики, наряду с немалым числом научных и околонаучных изданий и публикаций, щедрой рукой насыпет всем желающим расхожих баек о тюрбанах, которые Цепеш велел прибить к головам турецких послов, и о тысячах несчастных, сажаемых на колья за один раз (странно, как Валахия и Семиградье не вымерли такими темпами). Впрочем, данная статья не имеет целью разоблачение всех подряд баек (на это понадобилась бы целая книга), это всего лишь попытка внести немного логики в суждения.

Зловещие нотки угадываются даже в прозвищах Влада III и его отца. Влад II получил прозвище Дракул благодаря членству в Ордене Дракона, призванном сражаться против Османской Империи. С одной стороны «Дракул» происходит от латинского «draco» (дракон), но в то же время слово «drac» переводится с румынского как «дьявол». Дракула может, соответственно, считаться как «сыном дракона», так и «сыном дьявола». Впрочем, в наши дни никто на это, как правило, внимания не обращает, а Дракула вызывает вполне определённые, не связанные с драконами ассоциации.

Как же вышло, что мы знаем Влада Дракулу либо «готичным» вампиром, либо исключительно злобным маньяком? Как этот образ укоренился в коллективном бессознательном? Укоренился до такой степени, что многие историки предпочитают объяснять байки о нём патологическим садизмом, вместо того, чтобы поделить их на 10, что часто следует делать, имея дело с аутентичными источниками.

Начнём с того, что Влад Дракула был исключительно непопулярен у большинства своих соседей. Разве что со Штефаном чел Маре был в дружбе (и родстве), но в остальном приязни ему было ждать неоткуда, хотя вряд ли его это сильно огорчало. Первыми взялись за тёмное пропагандистское дело саксонские купцы из Семиградья, чьи привилегии Дракула ограничил в пользу валашских торговцев. Это, конечно, не испортило им напрочь все дела, но терять прибыль не хотелось, и купцы воспротивились, что повлекло за собой карательные рейды со стороны Цепеша. Без крови, как всегда в те времена, не обошлось. Число казнённых на кольях купцов-семиградцев до разным данным превышало 20 тысяч, что однако маловероятно. Иначе некому было бы затем распостранять про Дракулу занятные истории и вырезанные на дереве картины. Что характерно, оные картинки-страшилки оказались единственными, сохранившимися прижизненными изображениями Дракулы. Наиболее известный его портрет был нарисован почти через75 лет после смерти князя. Художником был немец, а значит знаком он был скорее всего с «семиградским» вариантом Дракулы — это объясняет тот факт, что человек на протрете похож на маньяка.

Но саксонские купцы были не одиноки. Если не считать многих валашских бояр, каковых можно было пожелать в подданные только злейшему врагу, то за следующую партию леденящих душу историй о Цепеше-Казыклы надо благодарить османов. Тут всё ясно — когда князь-воевода всё-таки решился на конфликт в султаном, то действовал в отношении противника беспощадно. Ну, на то она и война, особенно в 15-ом веке.

Венгерские источники тоже отзываются о Владе Дракуле не особенно лестно, поскольку Матяшу Корвину удобно было в 1462 году в глазах Папы Римского оправдать собственное бездействие предательством валаха и заключить того на 13 лет в Вышеград. А иных источников, кроме немецкого, венгерского и турецкого, не сохранилось. Румынские источники ограничиваются устными преданиями и сохранившимися письмами самого князя, чей стиль, кстати, весьма неплох. Есть ещё русская версия - «Сказание о Дракуле воеводе», но «Сказание» сие, увы, на роль источника не подходит. Во-первых, возникло оно в 1486, через двенадцать лет после смерти Дракулы. Во-вторых, вымысел там явно преобладает над историчностью, а хронология и вовсе ошибочна. «Сказание» это почитывал и даже дописал один царь, которого потом Грозным прозвали — итог предсказуем.

Итак, возвращаясь к источникам — основную их часть составляют письменные сведения соседей Валахии, которые по военным, религиозным (православное княжество, зажатое между католиками и мусульманами) или экономическим причинам были настроены к князю совершенно недружелюбно. И не без причины — можно спорить о масштабе его жестокостей, но вряд ли кто-нибудь предположит, будто он был милым человеком. Что же касается жестокостей, то нагромождение оных никогда не было делом сложным — на это человеческая фантазия всегда была сильна, пусть только кто-нибудь тон задаст. На самом деле, жестокость Влада Дракулы вряд ли превышала «среднюю температуру по больнице». На колья сажал? Тем же занимались запорожские казаки два века спустя, а поляки платили им той же монетой. Изобретательность османов в деле казней уступала, возможно, китайцам, а возможно и нет — впечатлений о казнях и собственных ощущений никто тогда в ЖЖ не выкладывал. Забавы вроде колесования и четвертования служили дармовым зрелищем по всей Европе, да и медведем могли не только в далёкой Московии затравить.

Следующую веху в создании образа Влада Дракулы поставил своим пером в 1897 году Брэм Стокер. Вопреки расхожей версии автор одного из популярнейших романов на вампирскую тему не изучал истории настоящего Влада Цепеша. Скорее всего он был знаком с краткой общепринятой версией, а поскольку методы исторических исследований в 19-ом веке не требовали столько губукого анализа, как сейчас, то Цепеш идеально подошёл на роль главного злодея. Популярность романа сыграла решающую роль как в формировании образа вампира-аристократа, так и в формировании непосредственно образа Дракулы. До Стокера в вампиризме князя не обвиняли.

Дополнительный фактор в развити образа Дракулы (до всепоглощающей волны масс-культуры) играла политическая ситуация. Когда национальное движение девятнадцатого века было в Румынии на подъёме, поэт Михай Эминеску представил князя-воеводу как жёсткого, но образцового борца за суверенитет (территориальный и религиозный) Румынии, этаким румынским Уильямом Уоллесом. В Румынии о Владе Дракуле до сих пор говорят, как о суровом, но справедливом и талантливом правителе, который делал для страны всё. Что ж, себя он не берёг — с этим поспорить сложно, зная, что он лично участвовал во многих битвах.

Двадцатый век сделал Румынии сомнительный подарок в лице Чаушеску, при котором фигура Влада Дракулы стала чем-то вроде гибрида Александра Невского и Ивана Грозного из фильмов Эйзенштейна. Соответственно, западней Берлинской стены Цепеш не имел шансов перестать быть пугалом. До последнего времени даже в трудах, претендующих на звание научных, Дракула был представлен в качестве патологического садиста и психопата. Кроме того, устоявшийся образ зачастую оказывался сильнее логики. В одном и том же абзаце и даже предложении могли уживаться совершенно противоположные характеристики Влада Дракулы. Например, он каким-то чудом был одержим «скотской страстью сажать людей на кол» и в то же время «хладнокровно, умно и расчётливо применял метод устрашения».

Другим примером могла бы послужить знаменитая история о прибитых к головам послов тюрбанах. Подобный жест Влад, годами исправно плативший султану дань, теоретически мог бы позволить себе только при разрыве отношений с Османской Империей. Однако в столь громкой истории этой ни разу не фигурируют имена послов, что нетипично для хроник, в которых подобная история должна была сохраниться. Послы или папские легаты были, как правило, достаточно именитыми и значимыми фигурами, чтобы на их имена потратили немного чернил.

Что же касается вечной темой вампиризма, то некоторую почву этот новый (с 19-ого века всего лишь) миф под собой имеет. Несмотря на то, что о Дракуле таких историй не рассказывали, было в юго-восточной Европе подходящее поверье. С католиками православные временами враждовали ещё более люто, нежели с мусульманами, а потому бытовало поверье, что конвертит, то есть православный, принявший католицизм, не может после смерти упокоится и встаёт из могилы упырём. Дракула же, как известно, сменил конфессию, чтобы жениться на Илоне Жилегай, кузине венгерского короля Матяша Корвина, чью поддержку он должен был себе обеспечить. Вот, собственно, и весь вампиризм.

В заключении хочется, конечно, сказать нечто оптимистичное. Новейшие исторические исследования, к счастью, позволяют подобраться к возможной истине гораздо ближе, чем раньше, чему также способствует отсутствие политизированности. Но в то же время, мифы, реальность и то, что вложил в эту фигуру Стокер, натослько тесно переплелись в общем представлении о Владе Дракуле, что далеко не всякий историк, будучи сам носителем того же образа, сумеет их разделить. В общем, легенда бессмертна, и меня это, по правде говоря, совсем не огорчает.

Литература:
Märtin, Ralf-Peter: Dracula. Das Leben des Fürsten Vlad Tepes. (1996)
Kreuter, Mario: Vlad Tepes und die Vampire. (2006)